ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Ноя. 24, 2025

Политика или экономика

Аргументов за и против поворота рек много, при этом и те и другие выглядят в равной степени убедительными и несостоятельными. Всё в глазах смотрящего.

Сторонники проекта указывают на то, что в нём заложен сильный гуманитарный и экологический посыл: сибирская вода поможет аграриям Средней Азии, оживит Аральский регион, замедлит продвижение пустыни и заодно избавит наш Север от избытка влаги, а значит, и от заболачиваемости. Сторонники проекта ссылаются и на политический аспект: вода – ресурс стратегический, способный усилить влияние нашей страны в регионе и в перспективе стать одним из кирпичиков в фундаменте Евразийского союза постсоветских республик. «При умной действенной власти такой инструмент вполне мог бы быть использован в интересах нашей страны», – полагает публицист Михаил Демурин.

Противники проекта тоже говорят об экологии, но упирают на то, что отвод части Оби повлияет на состояние Арктики, сократит нерестилища и запасы рыбы, причём последствия мегапроекта могут проявиться и спустя десятилетия. Кроме того, противников проекта интересует, насколько он «долгоиграющ»: не случится ли так, что планируемый трубопровод не предотвратит, а лишь отсрочит водный кризис в Средней Азии, не выполнив своего предназначения?

Но, наверное, больше всего вопросов у противников проекта к его экономической составляющей: кто заплатит за дорогие исследования, сам трубопровод, его обслуживание, смогут ли среднеазиатские республики сполна и аккуратно рассчитываться за поставки воды? «Надо скрупулёзно высчитать реальную выгоду для нашей страны, наших граждан и экономическую целесообразность, а главное – последствия и глобальные риски от таких весьма спорных и неоднозначных мегадорогостоящих сверхпроектов», – предлагает председатель Национального антикоррупционного комитета Кирилл Кабанов. Но некоторые наблюдатели и вовсе уверены в том, что за всё заплатит наша страна. «Теперь кроме бесплатных школ, детских завтраков, подаренных театров, машин и списания долгов мы ещё будем снабжать водой тех, кто считает нас колонизаторами и оккупантами?!» – риторически спрашивает депутат Госдумы Михаил Матвеев.

Архив

Насколько известно, первый задокументированный проект переброски части стока Оби и Иртыша к Аральскому морю датируется 1868 годом. Тот проект был составлен публицистом Яковом Демченко и передан в Императорское русское географическое общество. Там не отреагировали, но энтузиаст не сдавался. В 1871-м он за свой счёт издал брошюру «О наводнении Арало-Каспийской низменности для улучшения климата прилежащих стран», а в 1900-м перевыпустил её. Однако идея снова не привлекла внимания публики.

Уже в советское время о повороте рек снова начали задумываться. Так, в 20-е годы инженер Дмитрий Букинич предлагал развернуть русло Иртыша в Тургайскую степь, расположенную между Уралом и Аральским морем.

В 1948-м идею попытался продвинуть академик Владимир Обручев. Он даже написал о такой возможности Иосифу Сталину, тот дал поручение Министерству электростанций оценить идею, но в итоге от её финансирования отказался.

В последующие годы к повороту рек было привлечено внимание нескольких институтов, разрабатывавших схемы переброски воды в Среднюю Азию. В 1968-м пленум ЦК КПСС поручил Госплану и ещё ряду структур плотно заняться данным вопросом.

В 1976-м делегаты XXV съезда КПСС приняли решение о старте работ, выбрав из четырёх представленных проектов поворота рек один. Он предполагал отвести часть стока Иртыша близ впадения в Обь и направить его по каналу длиной 2,5 тыс. километров, шириной 200 и глубиной 16 метров в Среднюю Азию. Общий объём воды должен был составить около 30 кубических километров в год. К 1984 году сроки осуществления проекта были сдвинуты на 2000-й.

А 14 августа 1986 года всё закончилось: Политбюро ЦК КПСС на специальном заседании постановило прекратить работы. Считается, что на это решение повлияла позиция не только учёных, но и писателей. Активно критиковали проект Валентин Распутин, Виктор Астафьев, Василий Белов, Леонид Леонов, Юрий Бондарев, Дмитрий Лихачёв. Как позднее указывал Сергей Кара-Мурза, «дискредитация проекта «поворота рек» наносила сильнейший удар по самой идее единого народно-хозяйственного комплекса, а затем и существования СССР как целостного единого государства... Эта кампания прямо разрушала идею общей исторической судьбы народов СССР – прежде всего во взаимоотношениях РСФСР и Средней Азии».

Выбора нет?

Дискуссия вокруг проекта поворота рек была бы неполной, если бы кто-то не напомнил её участникам о словах доцента Ташкентского филиала РЭУ имени Плеханова Равшана Назарова, сказанных ещё в августе. Тогда узбекский учёный рассуждал следующим образом: «Большинство считает этот проект либо невозможным, либо слишком дорогим. Но разве есть что-то дороже человеческой жизни? Сегодня регион Центральной Азии насчитывает 80 млн человек, и это население растёт. Уже совсем скоро мы достигнем критической отметки в 100 миллионов». «Если вода из Сибири не придёт в Центральную Азию, то 100 млн человек из региона приедут в Сибирь», – с большой долей уверенности предположил Назаров.

Одни комментаторы назвали это заявление шантажом, другие удивились, неужели среднеазиатские республики настолько уверены, что Россия всегда придёт им на помощь и решит их проблемы, третьи, отметив, что угроза бегства от дефицита воды в нашу страну огромных масс среднеазиатов действительно есть, заявили, что это не повод отдавать им свои ресурсы в ущерб собственным интересам. Но ведь почему бы не поставить следующий вопрос: неужели мы оказались в той ситуации, когда выбирать приходится не из самых приятных вариантов? Да и можно ли назвать это выбором?

А ведь если взглянуть на проблему нехватки воды в регионе шире, не ограничиваясь обсуждением судьбы сибирских рек, то можно заметить и другие предложения. Вероятно, более конструктивные, чем продвигаемое РАН. Например, почему бы не вспомнить Данилова-Данильяна времён его споров с Лужковым. Тогда учёный прогнозировал, что на мировом рынке будут активно развиваться водосберегающие и водоэффективные технологии, позволяющие уйти от дедовских методов, применяемых в сельском хозяйстве и промпроизводстве. Водосбережение – это, к примеру, капельное орошение, автоматические системы полива. Водоэффективность – это использование оборотного водоснабжения, работа с бытовыми и промышленными стоками. Почему бы России не стать поставщиком в нуждающийся регион не сибирских рек, а подобных технологий?

И нельзя здесь не поговорить о странной приверженности нашего государства к поставкам вовне продукции первого передела – нефти, газа, угля, древесины, теперь вот и воды. Насколько можно судить, ни одна страна в мире не разбрасывается последним ресурсом, предпочитая зарабатывать на нём технологичными способами. В частности, Франция гонит на экспорт не воды Сены или Луары, а Perrier, Evian, Volvic. США не были бы США, если бы не посадили весь мир на свою колу и не торговали Миссисипи на розлив. Как справедливо указывает публицист Роман Антоновский, «намного выгоднее поставлять туда [в Среднюю Азию] бутилированную воду, а не разворачивать реки». И ставит вполне резонные вопросы: «Если в этих странах придут к власти прозападные силы или исламисты? Что делать будем, ещё 100 ярдов ввалим, чтобы развернуть реки обратно?»